Новости

May 29, 2023

Я провел ночь в «самом глубоком» отеле мира.

Новый опыт в Сноудонии предлагает путешественникам «самые глубокие» места в мире.

Новый опыт в Сноудонии предлагает путешественникам «самый глубокий» ночной сон в мире – буквально на высоте 1375 футов.

Никогда не думала, что буду так рада наполнить свои легкие жизнеутверждающим ароматом… овечьего навоза.

Только что вынырнув из глубоких темных нор подземного мира, мои обонятельные рецепторы наслаждались знакомыми запахами сельской местности Уэльса.

Под травянистыми сноудонскими холмами – на высоте 1375 футов, если быть точным – находится новейшее жилье в Уэльсе. И, пожалуй, еще и самый эксцентричный. Насколько можно судить, эта заброшенная сланцевая шахта — самое глубокое место в мире, где можно легально переночевать.

Они называют это опытом глубокого сна, и прошлой ночью он оправдал свое название во всех смыслах этого термина. Я спал как медведь, несмотря на то, что миллионы тонн камней надо мной смутно тревожили меня. Помните тех чилийских шахтеров в 2010 году, которые провели два месяца под землей? Я не мог перестать думать о них.

Не то чтобы этот опыт был таким мрачным, как кажется. У меня была своя комната – Грот – с двуспальной кроватью, стегаными простынями и люстрой. Был Wi-Fi и обогреватель с эффектом дровяной печи, который спасал от холода, а в умывальнике даже было шикарное гостиничное мыло.

Опыт глубокого сна — это идея энтузиаста шахт Майлза Молдинга. Его компания Go Below проводит экскурсии на рудник Кумортин недалеко от Бленау-Фестиниога на северо-западе Уэльса, с тех пор как он спас его от закрытия более десяти лет назад. Владельцы хотели залить его бетоном и загерметизировать, чтобы люди не бродили по лабиринту 50-мильного комплекса, среди многих опасностей которого находятся затопленные помещения, глубокие шахты и заброшенное оборудование.

«Я подумал, что это пустая трата истории, поэтому вызвался сдать его в аренду», — сказал он, пока мы пили чай на дне шахты. Для своего следующего трюка Молдинг построил в одной из комнат помещение для гостей. Он провел пять лет, таская туда материалы, чтобы построить Грот, три хижины, столовую и туалет.

Теперь, когда он наконец открыт, я зарегистрировался, что, в отличие от большинства других случаев регистрации, включало надевание резиновых сапог, ремня безопасности и каски. Затем, когда солнце садилось над национальным парком Сноудония, а вокруг меня назревал великолепный вечер, я вошел в дыру в склоне горы, в пропасть, и все потемнело.

«Здесь 50 миль туннелей — если вы заблудитесь, вы умрете от голода, прежде чем найдете выход», — предупредил Ник Миккинс, руководитель шахты Go Below. Это был его способ сказать: «Держитесь вместе».

Нас сопровождали фотограф Эндрю Фокс и Дэфид, любопытный местный парень. Мы шли вместе в темноте, слыша кап-кап воды, просачивающейся сквозь сланец, звук крошащегося под ногами камня.

«Это лестница в небеса», — сказал Микинс, и наши налобные фонарики освещали лестницу. Я говорю «лестницы», но это были настоящие викторианские деревянные доски, привязанные к шиферу, по которым шахтеры поднимались в конце смены, отсюда и название. Только на этот раз мы падали. «Ага, лестница в ад», — улыбнулся Микинс.

В период расцвета шахты условия труда были действительно адскими. Когда он открылся в начале 19 века, мужчины занимались прививкой шесть дней в неделю, а зимой дневной свет был виден только по воскресеньям. Они вставляли свечи в плоские колпаки, чтобы посмотреть, что делают, и использовали перемычки (гигантские металлические шипы), чтобы проделать отверстия в шифере. Это была тяжелая работа, на выполнение которой уходили часы, и они часто выполняли ее, свисая на веревке высоко в камере. Когда ямы стали достаточно глубокими, в них заложили взрывчатку, чтобы извлечь сланец.

«Работа их измотала», - сказал Миккинс, самопровозглашенный «шахтер-компьютерщик». «Многие упали насмерть, были раздавлены падающим сланцем или скончались от болезни легких из-за пыли».

Невероятно, но 90 процентов добытого ими сланца в конечном итоге оказались непригодными для использования, поскольку считались слишком маленькими или неправильной формы, чтобы их можно было использовать. («Это все еще считалось эффективной миной», - сказал Миккинс.) Оставшуюся часть погрузили в поезда в Бленау-Фестиниоге, а оттуда разошлись по всему миру.